23:33


Май поспешил вслед за Ромой, сомневаясь в его трезвости. Сейчас еще полетит, зубы выбьет, шею сломает, вот красота будет! Но когда они оба оказались внизу, Рому зачем-то запихали на кухню.

- Ты что делаешь, они там друг друга убьют! - парень испуганно подбежал к двери и прислонился к ней ухом. Только сейчас он понял, что остался с Фергусом наедине, и от этого немного пркраснел, смутившись.

23:34

-а-а?! Ну и что я теперь должен делать?! - тихо пискнул Нагито и в миг заткнулся, тупо пялясь на Романа.
В голове были всяческие проклятия, адресованные Фергусу. В конце концов, к такому разговору надо подготовиться! Записать речь, проконсультироваться со специалистом, выпить... в общем, что-то такое! А теперь он обязан наспех придумывать важнющую речь для серьёзного разговора. Никуда не годится.
-Ах... Ром, я хотел с тобой несколько серьёзно поговорить...
Комаэда встал и подошёл к небольшому стеклянному шкафу, доставая оттуда бутылку хорошего вина, но почти тут же поставил её на место, вспомним обещания.
"Слабохарактерная тряпка! Соберись!" - и именно с такими мыслями Нагито взял сок из холодильника и сел на своё место. Теперь главное, чтобы Рома согласился нормально и серьёзно поговорить. Нагито уже понял, что ему не так просто будет сбежать из этого дома, так что надо наладить отношения с нынешней пассией бывшего любовника, иначе они просто передушат друг друга.

23:34

Рома вопросительно посмотрел на захлопнувшуюся дверь.

-Ах... Ром, я хотел с тобой несколько серьёзно поговорить...

"Ну вообще шикарно теперь! Разговаривать с Нори без свидетелей непонятно о чем! Зря он отставил бутылку... Интересно, он позволит ее взять мне?.."

С этими мыслями он направился к стеклянному шкафу, но по дороге зарулил немного в сторону и оказался у холодильника.

—Хотел поговорить? Ну, валяй, я тебя слушаю,—сказал он, открывая дверцу и скользя взглядом по полкам. Еды было много. Но особенно приглянулась ему пачка молока. Не кефир. Шикарно.

23:34

- Не убьют.

Негромкий голос Наги за дверью заставил напрячь слух, а взгляд невольно скользнул по ладному телу чужого любовника, прильнувшего к двери. Ну нравятся ему такие: нежные, утонченные. Роман вон тоже сначала показался мимозой... Хотя, в некоторые моменты, когда дает вырваться чувственности наружу, перестает быть ассоциальным грубияном.

Взгляд мужчины потеплел, да и вспомнилось кое-что, чем не похвалишься, но воскресить в памяти приятно. Хотя, конечно, не хорошо получилось.... Хорошо, что этому мелкому удалось все скрыть от Нагито.

- Всем будет лучше, если они хоть раз нормально поговорят друг с другом, не так ли? - Кроули улыбнулся, нависая над Майем, зажимая его между собой и дверью. Но вот улыбка померкла, взгляд заледенел. - Если Наги решит уйти с тобой из этой квартиры, будь уверен, он узнает, и в подробностях, как прошло наше с тобой близкое знакомство...

23:35

- Но... - щеки в миг покрылись румянцем. - Я же не смогу его переубедить, елси он сам захочет.

Май виновато опустил глаза в пол, невольно вспоминая эпизод из прошлого. Да-а, подобное признание будет просто отличным добавлением к нынешнему вечеру.

- Я обещаю попытаться, ноо... А почему это тебе так надо, чтобы он остался? - на какую-то секунду парень почувствовал себя даже немного обиженным таким шантажом.

23:35

Молоко было как раз кстати. Из-за глотков, гулом отдававшихся в ушах, не было слышно слов Нагиро.

Бывший Фергуса говорил долго и нудно. От нечего делать Роман уселся на пол и решил всё же послушать. Но это надоело буквально через пару слов.

Под конец всё равно все пришло бы к тому, что он, Рома, виноват, это его поведение отравляет всем жизнь и потому ему стоит либо прекратить истерить, либо проваливать на все четыре стороны...

Вопреки ожиданиям, таких слов не прозвучало. Может прослушал? Нет. Вроде, Нагито и правда не говорил их.

—Неважный из меня предсказатель,—тихо пробормотал он себе под нос и, не дожидаясь пока монолог возобновится с новой силой, подошел к двери и попытался ее открыть собой (просто-напросто о нее приложился).

Пустота. Вокруг болезненная, давящая пустота.

Он стоит перед дверью и сжимает в руках телефонную трубку. Старый, потрескавшийся корпус, почти стертые надписи на кнопках. Набирать теперь можно разве что наугад. Но он знает, знает каждую кнопку, которую должен нажать, куда... Нет. Кому позвонить.

Он стоит перед дверью и сжимает в руках телефонную трубку, которая, кажется, издаёт жалобный скрип. Этот еле-слышимый звук различим. Его не могут заглушить даже выстрелы, доносящиеся из-за двери. Его не могут заглушить крики и плач сотен женщин и детей снаружи. Его слышно даже сквозь грохот отбиваемого сердцем военного марша.

Ладони запотели, а перед глазами поплыло. Так отчётливо пришла картина его смерти! Он стоит посреди груды убитых... Ещё секунда, и руку пронзает ужасная боль: то пуля со смещённым центром попала в плечо. Поменяла направление... И вот внутри тела, даже на уровне инстинкта ещё не осознавшего, что произошло, зияет длинный кривой тоннель. Секунда. Он чувствует, словно всего его охватило пламя. Греческий огонь, который не стряхнуть и не потушить, пожирает его заживо...

Моргнул.

Он стоит перед дверью и сжимает в руках телефонную трубку. Уже пора выходить. С ладоней капает пот. Он же там погибнет...

Нужно позвонить Ей. Хотя бы один, последний раз услышать её голос.

Руки трясутся, но он упорно нажимает кнопку за кнопкой. Приставляет трубку к уху.

Он ждёт и сердце замирает от каждого гудка. Вот-вот все затихнет и на замену им придёт мягкий, немного скрипучий, родной голос...

Но время идёт, а голоса нет. В гудках ему теперь слышится все тот же плач, все те же гортанные стоны боли. И с каждым новым гудком они становятся все громче, все отчетливей. Оглушают.

Вдруг, тишина. Пауза, показавшаяся вечностью...

Молодой, холодно-вежливый голос сообщает: "Время ожидания истекло". И снова гудки, рваные, бессмысленные.

Трубка выпадает из рук. Он делает шаг вперёд. Внутри уже зияет сквозное ранение. Лицо мертвенно-бледное. Он стоит...

Пустота.